Россия – западное государство, просто отстает и прикрывается «русским миром» – китаист

(Друкуємо мовою оригіналу)

Без демократии и защиты прав человека Китай стал второй экономикой мира после США. Нужна ли демократия для успеха? Как в богатой «на бумаге» стране живется обычным людям? Почему модель Китая не подходит для Украины, и чем она отличается от российской? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказал доктор философских наук, китаевед, заведующий отделом Далекого Востока Института востоковедения имени Агатангела Крымского НАН Украины Виктор Киктенко.

– Либералы учат, что демократия, рынок, частная собственность, права человека – все, что пытаемся мы построить в Украине – это такой залог процветания государства и людей. Но в Китае есть определенные ограничения прав человека, очень жесткие ограничения демократии, ее фактически нет. Благодаря чему Китай стал успешным?

– Либералы – это Запад. А незападные модели – это что-то другое. Мы – представители европейской, а шире, западной цивилизации, пытаемся понять, что такое незападные культуры.

Китай дает удивительные успехи экономического, технологического развития. Успехи этого развития, как оказалось, действительно не связаны с западными моделями общества в принципе. Ни в Индии, ни в Китае, ни даже в Японии, которая считается страной западного выбора, мы не найдем демократии в том виде, в котором мы привыкли ее понимать. Но мы видим успехи, которые базируются, в первую очередь, на научном развитии.

Что касается общества, то действительно эти модели существуют иначе. И они сформировались задолго до того, что сегодня понимается западной моделью.

– Это в культуре самих китайцев? Им не нужна демократия?

– Демократия там не формировалась. Вообще демократия, либеральные ценности связаны исключительно с западной цивилизацией.

Незападные общества – это другие модели развития, и многие из них развивались много раньше. Если говорить о Китае, это общество меритократии – власти лучших. Там была придумана экзаменационная система, бюрократов избирали по принципу лучших – любой человек мог пройти экзамен. Если он получал высокий балл, то становился чиновником. При всех возможных сравнениях нужно понимать, что в Китае существуют другие модели недемократического типа.

– Благодаря чему Китай стал второй крупнейшей экономикой в мире?

– В этом году в декабре исполнится ровно 40 лет политике реформы открытости, начатой Дэн Сяопин. Эта модель была основана на том, чтобы заимствовать достижения Запада в сфере науки и технологии. Первой здесь была Япония, этот принцип был сформулирован в ХІХ веке так: «Японский дух и западные технологии». То же самое мы видим в успехах развития Китая. Но они помножены на колоссальный ресурс, которым не владеет никто – это люди. Китай смог трансформировать этот ресурс максимально успешно. Это – не только вторая экономика мира, но и технологический гигант, который перешел от копирования к созданию.

​– Есть теория, которая гласит, что восточные демократии основаны на том, что страны очень богаты ресурсами. Там проблемы с демократией только потому, что страны в принципе богаты, и нужен диктатор, который будет следить за распределением ресурсов. В европейских странах ресурсы ограничены, нужна демократия, конкуренция, поэтому так все развивается. Вы согласны?

– Это достаточно давняя, но нерешенная история. Есть проблема с определением способа производства еще с ХІХ века. То, что в марксизме получило название «азиатский способ производства», он принципиально отличается от тех моделей, которые формировались в Европе. Та классификация возникла в недрах европейской науки и основывалась на европоцентризме.

Вторая половина ХХ века показала, что это неверный подход, и необходимо пытаться понять, как существуют те или иные типы культуры, не пытаясь навязать свои схемы. В основе Китайского государства лежит понимание государства семьи – принципы, которые закладывались на протяжении тысячелетий, они по сегодня так и существуют.

Есть внешнее кажущееся сходство, например, в Китае Компартия, и была в Советском Союзе. Сходств почти нет. Китай было бы правильно называть партия-государство. Там все пронизывается этой партийной структурой, но она связана с теми старыми традиционными моделями императорского Китая, когда император воспринимался как отец нации.

Это совершенно другая модель, и в ней не вызревала демократия, хотя заимствование есть, и китайская Компартия говорит, что они строят свою демократию.

Последняя формулировка Си Цзиньпина прозвучала на съезде Компартии: «Китай строит социализм с китайской спецификой в новую эпоху».

– Современная демократия – насколько уместны такие аллюзии, которые сейчас строят в России? Тоже есть некая специфика по заявлению российских политических лидеров, традиционалистские ценности.

– Я не соглашусь. На мой взгляд, Россия – абсолютно западное государство, но оно периферийное. В моей интерпретации – это государство, которое никак не может завершить эти реформы, начатые еще в средине ХІХ века. Они прерывались революциями, войнами. Специфика только в том, что Россия отстает и пытается прикрыть это каким-то «евразийством», то каким-то «русским миром». Но Россия – реформы абсолютно западного типа, вплоть до Сталина и советских моделей.

– Вы говорите, что в Китае совсем нет демократической традиции. Но события 1989 года выглядят как демократические проявления. Серия акций на площади Тяньаньмэнь в Пекине, где участвовали студенты. Протестующие были разогнаны с применением танков, в результате чего погибли сотни людей. Как вы рассматриваете это? И как сейчас китайское обществе в большинстве своем относится к тем событиям?

– Это безусловно была трагедия. Погибших было много с обеих сторон – это национальная трагедия. Но они сегодня стараются об этом не вспоминать, потому что об этом сложно говорить. В то время, я думаю, это могло привести к катастрофе Китая в национальном масштабе. Это был вопрос власти и ее сохранения.

А касательно демократических институтов, 1989 год – прошло 10 лет с начала этой политики реформы открытости. Появились выпускники западных вузов, люди, которые стали приносить новые западные идеи, веяния внутри страны, которых до этого не было. Возможность применения этих идей крайне ограничена. Это очень большое государство. Процессы, которые могут быть запущены в случае того или иного коллапса власти будут катастрофическими.

Китай меняется. Политическая реформа в Китае началась одновременно с экономической. Это – страна, которая не так централизирована, как Россия, там очень мощные горизонтальные связи.

– Может ли Украина чему-то поучиться у Китая?

– Конфуций когда-то учил, что учиться можно и нужно у всех. Другое дело, что сама по себе модель к нам неприменима. Украина – западная цивилизация.

Касательно модели политического устройства и общественного – не наша модель. Вы задавали в начале вопрос, как Китаю удалось добиться таких успехов. Для моделей конфуцианского типа присуща ценность самопожертвования. Это – готовность пожертвовать свою жизнь ради следующих поколений. Готово ли наше общество, поколение принять, что, начиная эти реформы, они могут не дожить до их результата? Это – работа для будущих поколений. Это служение семье предопределило использования такого эффективного ресурса.

– Где проходит грань, страны, которым подходит и не подходит демократия?

– В ХІІ веке в Кембридже началось движение, связанное с созданием этого университета и конституционными идеями прав человека. Сколько столетий прошло, прежде чем эта демократия обрела свои видимые черты? Демократия – это очень сложный путь, колоссальное достижение человечества, по моему мнению. Но демократическую модель невозможно построить, быстро можно построить диктатуру. История знает массу примеров. Строительство демократии – труд столетий, перед нашим обществом стоит задача преодолеть эти столетия в десятилетия, но это должна быть последовательная непрерывная работа.

Возвращаясь к Китаю, на мой взгляд, эти модели там не жизненны. И эти общества будут развиваться по своему пути, с использованием достижений западной цивилизации.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)