Идеологические конфликты, определившие развитие украинской политики

Украинскую политику зачастую воспринимают как безидеологичный и сугубо конъюнктурный феномен. На самом деле, это далеко не так. С первых лет современной украинской государственности в отечественной политике были четко проявлены два крайних идеологических полюса – коммунисты и украинские националисты. Неоднократно предпринимались попытки создать на нашей почве копии европейских идеологических проектов (либералы, социал-демократы, зеленые). Вначале это были действия наивных, но искренних политических романтиков. Затем – циничные политтехнологические эксперименты, рождавшие политико-идеологические симулякры (самый яркий пример – "объединенные социал-демократы" Виктора Медведчука). В абсолютном большинстве случаев эти попытки проваливались (именно потому, что в их результате появлялись идеологические "фальшивки"). Но самое главное, на всех переломных этапах новейшей украинской истории проявлялись острые мировоззренческие конфликты, а политические противостояния были идейно окрашены. Это не была конкуренция классических европейских идеологий эпохи Модерна, которые, кстати, и в самой Европе переживают глубокий кризис. Идейная, мировоззренческая борьба в отечественной политике проявлялась в специфически национальных формах и по проблемам, которые были наиболее актуальны для каждого нового этапа развития украинского общества.

Идейные противостояния 1990-х

Два противоположных идеологических полюса независимой Украины в первое десятилетие ее развития – "левые" (коммунисты и социалисты) и приверженцы идеи украинского национального возрождения (националисты и национал-демократы) . Это было противостояние двух идеологических мифов – ностальгия по советскому социализму против надежды на украинский этнокультурный и государственный ренессанс.

Возникновение этих двух идеологических полюсов в первые годы украинской государственности было обусловлено конкретно историческими и политическими причинами. Националистические идеи имели исторические корни, особенно в Западной Украине. Либеральные идеи в Украине в первые годы ее независимости лучше воспринимались и поддерживались в форме национал-демократических взглядов. Сторонников левых идей вообще не надо было искать. Миллионы украинцев воспитывались в духе коммунистических идей в советское время. Однако в период "застоя" 1970-80-х гг., и, особенно, "горбачевской перестройки" и распада СССР большинство населения Украины в коммунистических идеях разочаровалось. Но огромные социальные проблемы 1990-х гг., а также нравы дикого капитализма возродили спрос на коммунистические идеи и родственные варианты левых идеологий. В частности, Социалистическая партия Александра Мороза предложила мягкий и украинский вариант социалистической идеологии, нашедшей спрос прежде всего в аграрных центральноукраинских регионах. В русскоязычных районах Украины восстановили (хотя бы частично) свою популярность коммунисты. Идейная часть бывшего правящего класса, оказавшаяся не у дел после роспуска Компартии в 1991 г., в итоге ее реанимировала, но уже в оппозиционном статусе и без прежних административных и материальных ресурсов.

И если бы отечественная политика в первой половине 1990-х гг. свелась к противостоянию двух антагонистичных идеологических лагерей, то, возможно, уже в тот исторический период наша страна оказалась бы на грани раскола. Однако ни "левые" партии, ни сторонники идеи украинского национального возрождения не смогли прийти к власти в Украине.

При власти в Украине осталась экс-советская номенклатура, которая отбросила как ненужный балласт коммунистическую идеологию и ловко сыграла как на лозунгах "державотворення", так и на идеологических конфликтах между "левыми" с одной стороны, и националистами и национал-демократами с другой. Какое-то время шел поиск приемлемой идеологической модели ("национальной идеи"), которая была бы адекватной и интересам старого-нового правящего класса и новой политической ситуации. Но в итоге уже при президентстве Л.Кучмы утвердилась формальная внеидеологичность нового политического режима. При этом за маской внеидеологичности скрывалась функциональная идеологическая эклектика, сочетавшая либеральные экономические идеи (для обоснования приватизации и первой волны экономических реформ), установку на мягкую украинизацию в сфере культуры и образования, и концепцию внешнеполитической многовекторности. Одновременно происходила игра на идеологических фобиях – русскоязычных украинцев пугали националистами-"бандеровцами", а жителей западноукраинских регионов – реваншем "коммуняк". Это был конъюнктурно-функциональный центризм правящей постсоветской бюрократии, а затем и крупного украинского бизнеса. Однако эта формально внеидеологическая модель достаточно эффективно работала большую часть президентства Л.Кучмы. И вот парадокс. Это позволило обеспечить относительный баланс в государственной политике и сохранить единство страны. Но эта же политика не разрешила, а заморозила политические проблемы Украины.

Идеологические конфликты начала 2000-х

С начала 2000-х гг. и до 2014 г. содержание и направленность политического процесса в Украине определялось противостоянием между сторонниками европейского цивилизационного выбора (который предполагал не только европейскую интеграцию Украины, но и модернизацию страны на основе европейских ценностей и политико-правовых стандартов) и их политическими противниками (от Партии регионов до коммунистов, от Виктора Януковича до Виктора Медведчука и Петра Симоненко).

Ведущим идеологическим драйвером первых двух десятилетий 21 века стала идея европейской интеграции Украины. Этому способствовало успешное вхождение в Евросоюз западных соседей Украины и стран Балтии. "Европейский миф" стал новой путеводной звездой для сторонников демократического обновления Украины, а также "точкой сборки" для представителей разных идеологических и политических течений. В широком смысле речь шла об интеграции Украины в Западный мир (и в ЕС, и в НАТО), а также о геополитическом разрыве с Россией, которая в начале 2000-х гг. вновь выбрала имперскую модель развития (Президент РФ В.Путин инициировал проект евразийской интеграции, в который стремился включить и Украину). В итоге, в широкой проевропейской политической коалиции объединились национал-демократы и украинские националисты, либералы и социал-популисты.

Но и противоположный политический лагерь был весьма широкой и достаточно разнородной (в идеологическом смысле) коалицией. В нем оказались и откровенно пророссийские силы, и коммунисты, стремившиеся к восстановлению СССР, и значительная часть постсоветской бюрократии и олигархического бизнеса, которые не очень рвались под сень Евразийского союза В.Путина. В.Янукович и Партия регионов в период своего правления тактически даже игрались в европейскую интеграцию. Объединяло весь этот политический лагерь стремление к сохранению постсоветской олигархической и клептократической политико-экономической системы.

В итоге проявилась (особенно после завершения президентства Л.Кучмы) тенденция к политико-идеологической поляризации. Дважды (в конце 2004 г. и зимой 2013-2014 гг.) это приводило к острым политическим кризисам. Драматичные события 2014 г. также показали, что обостренная политико-идеологическая поляризация делает украинскую государственность хрупкой и уязвимой, резко усиливает риски российской агрессии.

Еще одна специфическая идеологическая тенденция первых двух десятилетий 21 века – постепенный упадок влияния левых идеологических партий (коммунистов и социалистов) , которые сначала оказались под финансовым и медийным "колпаком" вроде бы классово чуждых олигархов. А затем по левому политическому лагерю ударил новый политико-идеологический феномен – социальный популизм (политика, обещающая быстрое и легкое решение острых социальных проблем). В той или иной степени (по мере финансовых возможностей) популистские методы использовали в этот период все правящие политические силы. Партия регионов повышала перед выборами пенсии и зарплаты бюджетникам. "Блок Юлии Тимошенко" прогремел своей "Юлиной тысячей" (компенсацией по советским сберегательным вкладам, утраченным еще в начале 1990-х гг.). Социальный популизм не стал в этот период самостоятельным и доминирующим идеологическим трендом. Возможно, этому помешала череда экономических и политических кризисов, захлестнувших Украину, начиная с 2008 г. Однако социально-популистская риторика прочно утвердилась в практике отдельных политических сил Украины.

Политико-идеологические разломы, возникшие после 2014 г.

Драматические события первых месяцев 2014 г. (Революция Достоинства; смена власти в Украине; российская агрессия; потеря правительственного контроля над частью территории страны) кардинально изменили политико-идеологическую ситуацию в Украине. Политическую победу одержали сторонники европейского выбора. Партия регионов прекратила свое существование. Ее политические наследники не имеют даже теоретических шансов на электоральный реванш, поскольку несколько миллионов их бывших избирателей остались на территориях Крыма и части Донбасса, захваченных Россией. Подписано соглашение об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС. Большинство населения страны поддерживает не только европейскую, но и евроатлантическую интеграцию.

Но..., российская гибридная агрессия спровоцировала войну на востоке страны, которая продолжается уже почти 7 лет и рискует затянуться на неопределенно долгий период. В результате этой войны, территориальных и ресурсных потерь, а также глубокого конфликта с Россией экономика Украины оказалась в глубоком кризисе, а уровень жизни подавляющего большинства украинцев резко снизился. На ухудшение социального самочувствия миллионов украинских граждан повлияло и существенное повышение коммунальных тарифов. Качественного изменения постсоветской олигархической и клептократической политико-экономической системы так и не произошло. По-прежнему актуальной остается проблема борьбы с масштабной коррупцией. Прежние союзники по Майдану и движению сторонников европейской интеграции завязли в политических, бизнесовых и межличностных конфликтах. В результате через несколько лет после победы Революции Достоинства в Украине возник масштабный кризис доверия политическим элитам. Две трети украинцев не доверяли никому из политических лидеров, ни власти, ни оппозиции, ни тем, кто пришел к власти в 2014 г, ни политическим преемникам Партии региона. Возникла принципиально новая ситуация в украинской политике.

Как следствие этого кризиса доверия, на президентских и парламентских выборах 2019 г. с большим преимуществом победили антисистемный кандидат Владимир Зеленский и его партия. Однако и в результате "электоральной революции" политическая ситуация в стране кардинально не поменялась. Курс на европейскую интеграцию и европейскую модель развития и модернизации Украины остался неизменным. Это в позитиве. А в негативе – сохранение олигархической и клептократической политико-экономической системы. И возобновилась тенденция роста недоверия не только к новой власти, но и к большинству государственных институтов.

Какие же идеологические драйверы влияют на развитие политической ситуации в Украине после 2014 г. и после "электоральной революции" 2019 г.?

Главный политико-идеологический раскол, возникший в 2014 г. (точнее, еще в конце 2013 г.), - противостояние между сторонниками Революции достоинства и ее противниками ("Антимайданом") . Этот конфликт носит не столько содержательно-идеологический характер (хотя идеологические различия в нем также присутствуют), сколько эмоционально-политический – взаимное неприятие и табуирование друг друга. Отсюда и тема люстрации высокопоставленных чиновников, работавших при Януковиче, и острая реакция на назначение О.Татарова у сторонников Революции достоинства, взаимное оскорбительное клеймление ("рыги", "вата", "майданутые" и т.п.). Эмоциональная острота этого конфликта обусловлена человеческими жертвами во время трагических событий января-февраля 2014 г. и во время сепаратистских мятежей весной 2014 г. Консервация, капсулирование этого конфликтного противостояния внутренне ослабляет украинское общество, создает потенциальные риски для его политического раскола. Победа Владимира Зеленского на президентских выборах и его партии на парламентских выборах 2019 г. косвенно и стихийно отразило общественные настроения, направленные на выход из этого конфликтного состояния. Но Зеленский представил скорее эмоциональную, а не содержательную альтернативу этому противостоянию. В итоге он встретил критику с обеих политических полюсов – и от сторонников Революции достоинства, и от приверженцев Антимайдана. Политические раны 2014 г. продолжают сильнейшим образом воздействовать на украинскую политику.

Второй идеологический разлом возник вокруг проблемы войны и мира, урегулирования военно-политического конфликта на Донбассе. Два идеологических полюса по этой проблеме:

- Сторонники примирения с Россией и мира на российских условиях (широкая автономия Донбасса, закрепленная в Конституции Украины, и др.);

- Воинствующие патриоты, отрицающие любые компромиссы с Россией, в том числе и по Донбассу.

Судя по данным социологии, эти противоположные политические лагеря представляют меньшинство населения Украины. Большинство украинцев (опять-таки по данным социологов) за мир, но не любой ценой. В значительной мере (и с определенной эволюцией) такие общественные настроения отображает Владимир Зеленский и его политическая сила. Но когда начинается выяснение – а на каких условиях достигать мира, то оказывается, что единой позиции (даже относительной) нет и в этом лагере. Параллельно выясняется, что и Россия не собирается идти на взаимоприемлемые компромиссы с Украиной. В итоге возникает патовая ситуация, в которую попал и президент Зеленский. На президентских выборах он выступал с абстрактных миротворческих позиций, которые разделяли и поддержавшие его большинство избирателей. Но как только дело дошло до конкретного переговорного процесса, то оказалось, что компромиссные инициативы Зеленского блокируются с одной стороны Россией, а с другой стороны – воинствующими патриотами в Украине. И эта ситуация сохранится на обозримую перспективу, как и идеологическое противостояние по вопросу урегулирования конфликта на Донбассе.

Еще один идеологический разлом, обострившийся в последние годы, достаточно условно можно обозначить как противостояние реформаторов и популистов. Реформаторский мейнстрим доминирует в лагере сторонников европейской модернизации Украины. Однако, любые реформы вызывают конфликты общественных интересов и сопротивление недовольных групп. К тому же, как оказалось, есть проблемы с эффективностью проводимых реформ, и с недостаточным учетом реформаторами социальных последствий своих реформ. Во-вторых, и это самое сложное, если определенные реформы связаны с непопулярными решениями (а таких оказалось немало), то возникает широкое социальное недовольство. В итоге возникает достаточно широкая масса критиков и противников реформ, как среди политиков, так и среди рядовых граждан. Этот антиреформаторский мейнстрим условно можно обозначить как лагерь популистов. Он имеет весьма широкую социальную базу, однако политически очень разнороден. Главная проблема популистского лагеря – программная инертность (есть критика реформ, но нет четкой альтернативной программы изменений, вместо этого скорее консервативная позиция – никаких рискованных изменений). Пожалуй, только Юлия Тимошенко попыталась представить в 2018-2019 гг. некую программную альтернативу (в виде своего "Нового курса") политике неолиберальных реформ в Украине. Но на исход президентских и парламентских выборов 2019 г. это не повлияло. Тогда доминировали другие общественные запросы.

Популизм очень функционален и эффективен в оппозиции, но плохо работает в управленческой практике. На выборах популисты могут получать неплохие результаты. Однако, как только дело доходит до конкретных управленческих и законодательных решений, то верх одерживают более подготовленные и более консолидированные реформаторы, которые к тому же имеют поддержку западных партнеров Украины. Очень распространенное явление в Украине – использование популистской риторики в оппозиции, и, напротив, – реформаторской практики – в случае прихода к власти (это наблюдалось и у представителей проевропейского лагеря, и у Партии регионов, а сейчас проявляется у Президента Зеленского и его партии). Но чем дальше, тем сложнее реформаторам получать широкую общественную поддержку (из-за перегибов с непопулярными решениями). А западное давление в вопросах реформ вызвало новый модный идеологический тренд – критику "внешнего управления". Это еще одна ипостась популизма. Она носит достаточно манипулятивный характер, скрывает, с одной стороны, критику политики европейской интеграции со стороны пророссийских сил (которые на самом деле хотят лишь заменить западное "внешнее управление" на российское), а с другой стороны – защиту интересов украинской олигархии и коррумпированных элит. Но в этой критике есть и рациональная составляющая – неприятие неадекватных "советов" и эгоистических интересов ряда внешних партнеров, игнорирования ими национальной специфики и национальных экономических интересов Украины.

Противостояние реформаторов и популистов в ближайшем будущем может стать более драматичным, и, возможно, даже выйти на первый план в политическом процессе Украины. Остроту этого конфликта усиливает одновременная потребность и в масштабной структурной модернизации Украины, и в эффективном разрешении глубочайших социальных проблем нашей страны (от бедности большей части украинцев и резких разрывов в уровне жизни до демографических деформаций, включая сокращение населения и отток рабочей силы за границу). Реформы, проводимые без учета социальной реакции населения, будут обречены на провал. Но и пассивный социальный консерватизм (в популистской форме) только обострит существующие социальные проблемы.

Кризис доверия к политическим элитам породил новый тренд – запрос на "новые лица". На выборах 2019 г. возникла и новая линия политического противостояния – между новыми (формально антисистемными) политиками (их главным олицетворением стал Владимир Зеленский) и "старыми" традиционными политическими элитами. Но этот политический разлом весьма условен и относителен. Антисистемные политики в процессе интеграции во властные структуры довольно быстро становятся частью "Системы", воспринимая большую часть характеристик, в дом числе и "дурных привычек", прежних элит. Собственно, это наглядно проявляется и в политической эволюции "Слуг народа". В этом нет ничего страшного. Более того, это снижает риски политической турбулентности и стихийной конфликтности (особенно, когда частью "Системы" становятся радикальные политические силы). Но в процессе включения в "Систему" бывшие антисистемные силы теряют и свой обновленческий шарм, и значительную часть своих сторонников. При этом надо понимать, что если запрос на "новые лица" не оправдывается, то со временем возникнет запрос на кардинально иную, принципиально новую политику. И еще вопрос, за какую кардинально новую политику выскажется большая часть избирателей в политически нестабильном и социально раздраженном обществе.

В заключение обозначу проблему, которая может возникнуть в уже недалеком будущем. Если евроинтеграционные устремления Украины не получат отклика в Европейском Союзе, то тогда и среди рядовых украинских граждан, и в политических элитах могут существенно усилиться евроскептические настроения. Это не будет означать отказ от партнерства с ЕС и разворот в сторону России (у России в перспективе могут возникнуть проблемы не меньшие, а то и большие, чем в Евросоюзе). Сохранится (но уже в меньшем объеме) и лагерь сторонников европейской интеграции Украины. Скорее это будет запрос части украинского общества и части политического класса страны на некий "национальный политический эгоизм". В государственной политике это может проявляться как ставка на гибкое геополитическое маневрирование между влиятельными глобальными игроками (ЕС, Китай, США, Россия, Турция) с акцентом на собственные политические и экономические интересы. Латентный запрос на такую политику косвенно проявляется в общественном мнении (и у части политического класса) уже сейчас. И он имеет глубокие корни в нашей политической культуре ("наша хата с краю"). Но реализация такого запроса будет зависеть от конкретных геополитических обстоятельств и от внутриполитической ситуации в Украине.

А сегодня украинская политика выходит на очередной перекресток в своем идеологическом развитии. Два возможных (и противоположных) сценария на ближайшую перспективу: 1) усиление политико-идеологической фрагментации украинского политикума; 2) усиление политико-идеологической поляризации ("возвращение в 2014 г.") . Какой из этих двух сценариев станет доминирующим, зависит от развития ситуации вокруг Президента Зеленского и в его партии "Слуга народа" (в широком смысле – в центристской части украинского политического спектра), от направленности и успешности государственной социально-экономической политики, тенденций развития партийной системы, и, отчасти, российской политики по отношению к Украине.