После реинтеграции Донбасса: как вместе жить?

(Друкуємо мовою оригіналу)

Оператор мобильной связи «Феникс», рубль в обиходе, магазины без мировых брендов, пустая «Донбасс Арена», обнищание и улицы полные пенсионеров, дефицит лекарств, умерший Донецкий металлургический завод. Таким показан бывший областной центр Донецкой области в фильме «Донецк» телепроекта Донбасс Реалии украинской службы Радио Свобода.

Многие оставшиеся дончане уже не помнят, как было до войны и ни разу после ее начала не были в свободной части Украине. Найдут ли с ними общий язык те, кто уехал и остальные украинцы после возвращения Донецка под контроль правительства Украины?

Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили дончанин, глава Независимого профсоюза горняков Донбасса Николай Волынко и журналист телепроекта «Донбасс Реалии» Ольга Теребинская.

– Николай, вы посмотрели этот фильм. Вам было интересно?

Николай Волынко: Да, интересно посмотреть на город, который я покинул скоро как шесть лет назад. Тягостное впечатление и от того, что люди говорят. Ведь они не говорят правду. Видно, что они под прессом. Они не могут сказать правду о том, что они на самом деле думают.

Показывают центр города, но Донецк всегда был чистый. Даже на окраинах в начале 2000-х все было чистое. А когда один говорит, что не помнит, как было в Донецке до войны…

– Там много героев об этом говорят. Например, клиенту «ДонМака», аналога «Макдональдса», говорят сравните с едой из «Макдональдса», а он отвечает, что не помнит, как было до войны.

Николай Волынко: Они обманывают. Как они не помнят? На моем поселке рядом с магазином жила пожилая женщина, не знаю жива она или нет. Она в начале войны во всеуслышание зашла в магазин и заявила: «Мне украинского ничего не предлагать». Через некоторое время привезли украинскую сметану, моментально очередь, и она прибежала. А ей продавец кричит, что это украинская сметана. Она отвечает: «Нет, я уже русской наелась, хочу украинской». Помнят. Но я понимаю их состояние, что могут и на подвал отправить.

– Оля, интересно твоё впечатление как неуроженке региона. Тебе интересно, почему люди себя так ведут? Может тебе от чего-то неприятно?

Ольга Теребинская: Я согласна с Николаем, что люди боятся и это видно. Многие отказываются говорить на камеру. Те, кто останавливается, говорят либо то, что им говорят по телевизору, или то, что думают правильно говорить. Очень редко попадаются люди, зачастую бабушки, которые говорят, что им все равно Украина или Россия, лишь бы не стреляли.

Я была в Донецке, помню все эти места. Интересно посмотреть, но я смотрю много блогеров, видео, поэтому для меня ничего удивительного не было.

– Многие воспринимают это так, что там много пророссийских, что люди оторваны от информационного, культурного, ментального, политического поля. Ты разделяешь это мнение?

Ольга Теребинская: Я думаю, что там есть те, кто за Украину, но они не будут говорить это мнение на камеру. Они могут это обсудить дома на кухне. А в камеру сказать только то, что не потащит их на подвал.

– Оля, зачем показывать такие опросы, если люди боятся говорить правду?

Ольга Теребинская: Это интересно. Даже если люди там говорят то, что надо, то говорят ли они это своими словами или фразами из телевизора. Тем не менее, можно выловить из десяти человек хотя бы два, которые скажут что-то шаткое, что дает надежду на то, что не все там пророссийские, прозомбированные.

За последние три месяца я замечаю, что люди чуть меньше боятся. Это выражается в словах, фразах, эмоциях. Например, когда мы записывали до «нормандской встречи», все говорили абсолютно такими же фразами, как на российском телевидении. А после саммита, когда Путин там сказал про потепление, люди в своих ответах уже начали сомневаться и чуть свободнее высказывают свое мнение.

– Николай, вы до войны наверняка имели опыт разговоров с пророссийскими жителями Донецка. С какими успехами вы говорили с ними тогда? Допустим, человек действительно убежден, что с Россией Донецку будет лучше. Вы бы говорили сейчас с ним?

Николай Волынко: Переубеждать, если человек сам не видит и не сделает сравнения… Если ты не хочешь жить в Украине, уезжай. Но получается наоборот, из Сибири, Омска, Красноярска покупают квартиры в Донецке, на оккупированной территории.

Войну начали не мы, а Россия. Наша власть сейчас делает все, чтобы обелить Россию. А кто будет восстанавливать Донбасс? Они мечтают, что у них буде такая-то автономия и Украина будет все это восстанавливать. Я против. Я за то, чтобы Россия восстанавливала, что и разрушила. Всех, кто бегал на «референдум», а бегали по пять-шесть раз, пропустить через сдачу экзаменов: украинский язык, историю Украины, Конституцию.

– Вас упрекнут жители Донецка, что вы не патриот своего города. А когда Россия даст деньги на восстановление?

Николай Волынко: Надо признать, что они агрессор. Я всегда говорил не зовите войну в своей дом. Мы и газету выпускаем, и объясняем, и помогаем фронту. Так что я патриот и Украины, и Донбасса.

– Планируете вернуться в Донецк, когда туда вернется украинская власть?

Николай Волынко: Когда по-настоящему вернется украинская власть и со многими будем разговаривать. Нас оттуда выгнали. За что? За то, что мы говорили правду, что любим свою страну? Нет уж, мы тоже будем спрашивать.

– Оля, как ты думаешь, если туда «вернется Украина», какие трудности могут быть в общении с людьми? И вообще веришь ли ты, что дончане, которые уехали, смогут найти общий язык с теми, кто остался?

Ольга Теребинская: Если люди будут говорить о человеческом, не о политике, конечно они найдут общий язык. И по сути война коснулась и той стороны, и этой. Умирали там и умирали. Но опускать острые темы – это нереалистично. Мне кажется, нужно будет какое-то время.

Ты меня спрашиваешь то, о чем я буквально недавно спрашивала у людей на улицах Киева. И никто в Киеве не сказал, что будут какие-то проблемы. Только нужно подождать и сдерживать свое внутреннее желание доказать правоту.

– Николай, а вы не готовы молчать о политике, когда вернетесь?

Николай Волынко: Я об этом говорил еще в 2014 году и я буду об этом говорить. Это моя страна, это моя земля, это могилы моих родственников. Я за шестой год не был ни разу на могилах, потому что кому-то захотелось жить на халяву, и которые позвали войну. А теперь я им хочу сказать уезжать, если они не хотят жить в Украине.

– А какие вы видите компромиссы? Вот вы говорите «уезжай», но вам ответят, что это и их город.

Николай Волынко: Ты позвал в свой город войну. Я же вам говорю, сдача экзаменов, как сделала Балтика.

Ольга Теребинская: Я вернусь к тому, что если не обсуждать политику, не быть радикально настроенным, возможно, все найдут общий язык. Действительно, будет сложно с теми, кто говорит, что Украина должна извиниться. И найдутся в Украине, которые скажут, а за что нам извиняться. Пока они будут между собой решать, кто за что должен извиниться, не найдется взаимопонимания. Но я говорю вещи, о которых я почти что мечтаю.

– Николай, все-таки хотел бы от вас услышать оптимистичные моменты. Возможно, люди боятся того, что вы говорите, например, проходить экзамены. Вы готовы идти на компромиссы?

Николай Волынко: Много людей готовы сдавать экзамены. Боятся те, которые предали родину. Ведь Донбасс в составе Украины. А они позвали войну на Донбасс, вот они пусть боятся. У меня к ним жалости нет.

Ольга Теребинская: Не все люди, которые даже проукраинские, готовы сдавать экзамены по Конституции, по языку. Это устрашает, такие слова пугают людей.

Николай Волынко: Оля, вы не оставили квартиру в Донецке. Вы не видели, как детей, у которых были желто-синие банты, тягали за волосы. А я это видел. И 13 марта был на митинге, когда были убийства. И вот с этими людьми сюсюкать? Которые ненавидят все украинское и тянут деньги из Украины? Я так не могу.

– Получился интересный диалог, мы как раз и пытались говорить о том, как найти общий язык.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ: ​

(Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите)